Князь Владимир Фёдорович Одоевский как практик и теоретик русской христианской педагогики
Федоренко Сергей Александрович – учитель истории и обществознания Христианской частной школы имени Каргеля и Бедеккера, г. Санкт-Петербург
Аннотация: В статье рассматриваются вопросы теоретического формулирования и практических рекомендаций в области педагогики (прежде всего, педагогики дошкольного возраста), изложенные в работах русского педагога, общественного и административного деятеля князя Одоевского.
Ключевые слова и выражения: благородный Пансион при Императорском Московском Университете, государственная служба, публичная библиотека, Румянцевский музей, благотворительность, организация детских приютов, последствия первородного греха, развитие религиозного чувства ребёнка, гармонизация детской души, рукоделие, дошкольный возраст.
Творчеству Владимира Фёдоровича Одоевского (1804 – 1869 гг.), внёсшего значительный вклад в развитие дошкольного образования, посвящены статьи и книги дореволюционных отечественных учёных Н. Карцева («Мариинский институт», 1897), Б. Лезина («Педагогические труды и взгляды В. Ф. Одоевского», 1904), И. Кубасова («Педагогические труды и взгляды В. Ф. Одоевского», 1904), П. Н. Сакулина («Из истории русского романтизма. Князь В. Ф. Одоевский», 1913), российских исследователей советского и постсоветского периодов М. А. Турьян, В. И. Сахарова, В. Я. Струминского, О. Д. Голубевой, Е. Мещериной, С. Николаевой и других. Творчество Владимира Фёдоровича Одоевского исследовалось и зарубежными учёными: В. Бауманом, Г. Дудском, С. Карлингским, Ч. Пасседжем, В. Террасом, В. Фейерхердом и др.
В советское время дважды выходили сборники работ Одоевского – в 1965 и в 1982 годах. В первом случае это были «Избранные педагогические сочинения», а во втором – сборник «О литературе и искусстве». Из педагогических трудов автора советская цензура изъяла значительную часть текстов религиозного содержания, однако и имеющегося достаточно для создания представления о христианской направленности педагогических идей Одоевского.
Сфера деятельности Одоевского не замыкалась педагогикой, а пересекалась со многими его служебными и частными занятиями.
В 1822 году Одоевский завершил своё образование в Благородном Пансионе при Императорском Московском Университете и начал свою служебную деятельность в Москве в архиве Министерства юстиции. В 1826 году он женился и переехал в столичный Санкт-Петербург, продолжая находиться на государственной службе. Здесь он трудился на разных должностях, был секретарём общего собрания цензурного комитета, занимает должность столоначальника департамента духовных дел иностранных исповеданий в Министерстве внутренних дел, побывал библиотекарем комитета иностранной цензуры, помощником директора Императорской Публичной Библиотеки и одновременно заведующим Румянцевским музеем. Нельзя не упомянуть занимаемую им должность правителя дел главного попечительства детских приютов, наиболее тесно связывавшую его с педагогикой.
К сожалению, именно В. Одоевскому петербуржцы обязаны потерей Румянцевского музея, который не имел к Москве никакого отношения, однако заядлый москвич Одоевский убедил Государя Николая I в том, что Москва в культурном отношении сильно отстаёт от имперской столицы и Петербургу необходимо поделиться с нею музейными фондами. Так что напрашивается здесь аналогия с попыткой, предпринятой в наши дни бывшим директором бывшего Румянцевского музея, опираясь на административный ресурс, заставить Петербург опять поделиться в пользу первопрестольной музейными фондами. Слава Богу, что сейчас иные времена.
В 1862 году Одоевский вослед Румянцевского собрания отправился в Москву. В московской конторе Сената князь получил назначение на должность сенатора по Министерству юстиции. На этой должности он и служил до своей кончины в 1869 году.
Одоевский никогда не считал возможным ограничивать свою деятельность только рамками государственной службы. Значительное место в его жизни занимали науки: философия, литература и физика, но не меньшее место принадлежало и благотворительности. В Санкт-Петербурге им были основаны Общество посещения бедных и детские приюты. Одоевскому доводилось вести разностороннюю педагогическую деятельность – организационно-административную, теоретическую и практическую. В возрастном отношении педагогическая деятельность князя Одоевского была направлена на дошкольный возраст, младший и старший школьный возрасты, но наиболее известен широкой общественности 30-40-х годов XIX века он стал именно как теоретик и практик дошкольного образования. Надо пояснить, что дошкольный возраст в первой половине XIX века был несколько более продолжительным по сравнению с нашим временем, так как посещение средней школы начиналось тогда с 10 лет, а дошкольным считался тогда возраст с 4 до 10 лет. Этим объясняется, что в содержание работы с дошкольным возрастом вошла у Одоевского такие занятия, которые позже стали относиться к школьному возрасту.
Организация детских приютов в Петербурге и по их образцу в других городах России связывается с именем Одоевского. Как учредитель этих заведений он написал не только положения об их деятельности, но и огромное количество учебных пособий для детей и методических разработок для учителей. Здесь главное его сочинение – это «Наказ лицам, непосредственно заведующим детскими приютами». Одоевского беспокоил правильный выбор не только попечительницы как высшего должностного лица приюта, но и критерии подбора смотрительниц (как тогда называли воспитательниц). Он настоятельно рекомендовал обращать внимание на нравственное состояние кандидаток, чтобы они имели «врождённое чувство любви к ближнему». Стоит заметить, что в отличие от нынешних времён, он остерегался привлекать к воспитанию детей дошкольного возраста дам с металлом в голосе, приучающим детей с самого нежного возраста «соблюдать дисциплину».
Одоевский, имея представление о детской психологии и физиологии, писал, что «в возрасте от 3 до 9 лет, все впечатления живы в высшей степени, любопытство во всей свежести, внимание дитяти постоянно обращается на все его окружающее и, что всего важнее, человек (как всякий на себе легко испытать может), позабывающий часто происшедшее с ним в другие годы, твёрдо помнит всё, им слышанное и содеянное в детском возрасте. Из его можно заключить, сколько важно напечатлеть в душе дитяти понятия чистые и ясные о предметах и его обязанностях» [1, с. 61]. Одоевский был абсолютно не согласен с мнением Руссо, Штайнера и других педагогов о том, что будто бы религиозное обучение должно быть отложено до полного развития рассудка.
Одоевский не допускал возможности задерживать развитие религиозного чувства ребёнка до полного раскрытия у него способности понимания. Он это расценивал как попытку заглушить главную потребность природы человеческой во влечении его к Божеству.
Одоевский в упомянутом «Наказе» писал о важности религиозного воспитания детей в дошкольном и младшем школьном возрасте: «Первым делом образования дитяти должно быть образование в вере, преподание ему начальных истин её в том виде, как они для него могут быть понятны. В сем возрасте надлежит развить в нём черты, простое верование в могущество, святость и благость Бога, создавшего всё, любящего всё доброе, осуждающего грех, но милующего и спасающего грешников, раскаивающихся и желающих исправиться» [1, с. 63]. Понятно, что от ребёнка вовсе не требуется сознательное усвоение всех догматов православной конфессии, которые даже взрослому человеку приходится принимать на веру. Здесь главное – не мешать «природосообразному движению души ребёнка к Богу» [1, с. 63].
Одоевский уверен в неразрывности религиозного и нравственного воспитания. Огромное значение он уделял личному примеру, даже, вернее сказать, самой личности педагога (в его «Наказе» - личности смотрительницы, а в «Советах учителям приходских училищ» - личности учителя). Он отмечал в своей статье «Советах учителям приходских училищ» : «Без нравственного влияния на ученика тщетны для него ваши советы, а равно награды и наказания. И то и другое важно по тому смыслу и понятию, которое о них составляет получающий награду или подвергающийся наказанию. Когда негодяй достигает до степени закоренелости, награждение не льстит ему, а наказание ему не впрок» [1,с. 189]. Многие православные педагоги делали ошибку, забывая об испорченности человеческой природы вследствие грехопадения. Совершенно чистой не может быть даже природа ребёнка, в ней многое надо исправить. И делать это надо именно в раннем возрасте посредством примера личности педагога, который также должен не только пассивным примером, но и активным действием, при этом следуя принципу «не навреди», искореняя расстройство детской души, вызванное последствиями первородного греха.
Видел Одоевский и другие причины дурных наклонностей детей: «Каждое дитя из родительского дома может принести с собой особого рода дурную наклонность». В своём «Наказе» князь Одоевский предостерегает от формальных общих мер по их преодолению. Признавал он и наличие в том числе и социальных корней греховного поведения: «часто дурные наклонности людей возбуждаются их бедностью»[1, с. 63]. Преодолевать корни этих пороков в духе реалий первой половины – середины XIX века можно было привлечением средств благотворителей для помощи конкретным семьям: «смотрительница может иногда обращать внимание их (благотворителей – прим. Автора статьи) и на судьбу несчастных родителей» [1, с. 63].
Особенное значение Одоевский придавал хоровому, прежде всего, церковному пению, которое было частью как эстетического, так и религиозного воспитания. Он выделил его в отдельный предмет, требующий изучения, и в элемент эмоциональной разрядки на уроке, а так же в сильное духовное оружие, позволяющее гармонизировать детские души, настраивающие их на вибрации богообщения.
Достойно нашего внимания и сегодня отношение Одоевского к вопросам поощрений и наград: «Не должно вообще приучать детей к тому, чтобы за каждым их хорошим поступком следовала награда; надобно приучать их в самом хорошем поступке находить наслаждение» [1, с. 65]. Владимир Фёдорович находил в этой системе моральных, прежде всего, поощрений, место для семьи учащегося. Например, как поощрение для девочек предлагалось продавать их рукоделия, а вырученные средства передавать родителям в присутствии вашем» [1, с. 65].
Свою работу практического характера «Об устройстве приходских училищ» Одоевский начинает с констатации факта - огорчительного несовпадения точек зрения Святейшего Синода и министерства на цели и задачи воспитания учащихся в приходских училищах. Если Синод во главу угла ставит возвышенную цель спасения души через постижение истин православия, то министерство ставит вполне земные практические цели подготовки к будущей взрослой жизни. Он признаёт, что крестьяне из-за буквального и неглубокого понимания евангельских истин не принимают санитарных мер против повальных эпидемий, не соблюдают строгие меры противопожарной безопасности («ни единый волос с главы без воли Божией не упадёт»), не хотят осудить виновных («не осуждай, да не осуждаем будеши»). К сожалению, не помогала крестьянам и обычная грамотность: любовь к чтению святоотеческой литературы первых веков христианской эры, пронизанной презрением святых отцов к жизненному укладу язычников, приводила к выработке у крестьян скептического отношения к улучшению своего быта и усовершенствованию агротехники в сельском хозяйстве.
Мысли Одоевского во многом противоречили установкам Синода. Князь считал современное состояние приходских училищ бесплодным, если не вредным. Одним из важных шагов по изменению ситуации, по его мнению, была бы замена священников на посту руководителей училищ, так как последние совершенно не желали преломлять религиозное обучение под углом зрения практических сторон крестьянской жизни. Князь Одоевский писал: «По всем сим соображениям Комитет представляет Его Сиятельству о необходимости войти в новое рассмотрение о самом основном начале приходской школы, а именно: о представлении главного начальства в оных светскому лицу по выбору министерства с тем, чтобы священник принадлежал бы к оным лишь в качестве учителя Закона Божия, но не как управляющее лицо, и чтобы, таким образом, всё относящееся до устройства школ, способов преподавания, дисциплины, учебных пособий (за исключением относящихся до Закона Божия) исходило прямо от министерства» [1, с. 187-188].
Говоря о воспитании, Одоевский подчёркивал необходимость религиозного развития ребёнка наряду с нравственным, умственным, эстетическим и физическим. Князь писал: «Долг христианина и внутреннее побуждение человека – делать добро, не входя в расчёты, что от него произойти может» [2, с. 95]. Он указывал, что человек должен придерживаться следующих приоритетов: сначала делать то, что нужно человечеству (сюда надо отнести и религиозные обязанности человека как часть религиозного долга всего человечества перед Творцом, создавшим это человечество – прим авт.), затем то, что нужно родине, затем – кругу друзей и так далее по нисходящей [2, с. 65-66].
Одоевский старательно изучал психологию детей, благо деятельность по руководству приютами этому способствовала. Эти свои наработки он успешно использовал при написании сказок и детских рассказов. Этими произведениями Одоевский хотел вызвать любопытство любопытство детей для развития их мышления. Ему принадлежит приоритет создания нового жанра в детской литературе – научно-фантастической сказки с отчётливо выраженными жанровыми признаками. Дети и сейчас с интересом читают написанные Одоевским сказки «Мороз Морозович», «Городок в табакерке», «Игоша» и другие.
Литература и источники:
1. Одоевский В. Ф. Избранные педагогические сочинения. М., 1965.
2. Одоевский В. Ф. О литературе и искусстве. М., 1982.
|
