Сказки рассказывают ребенку, как только он научится понимать слова и говорить. Чтение и изучение сказок входит в школьную программу. На сказочные темы художники пишут картины, писатели – произведения, композиторы – музыку, а киноработники ставят фильмы. Сказочный вымысел всегда привлекал человека, и теперь в русской литературе сказка не потеряла своего обаяния. Всё идущее от лучших народных традиций пережило в сказках века и еще долго будет занимать ум, чувства и воображение человека. Эти мудрые и прекрасные рассказы дороги каждому, дороги так, как дорога родина, народ и его история.
А.С. Пушкин в 1824 году из Михайловской ссылки писал: «Вечером слушаю сказки - и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!» Но великий поэт не просто слушал по вечерам сказки Арины Родионовны; он был одним из первых, кто стал записывать их, а позднее создал свои знаменитые сказки-поэмы.
Устная народная литература потому и называется устной, что веками, из поколения в поколение передавалась из уст в уста, хранилась лишь в памяти народа. Русская литература не знала бы ни русских былин и легенд, ни мудрых пословиц, если бы они не были записаны, собраны. В России такими первопроходцами-собирателями фольклора были А.С. Пушкин, и писатели пушкинской поры Н.В. Гоголь, В.И. Даль, А.Н. Кольцов. С тех пор на протяжении более чем полутора веков собиратели продолжают записывать и издавать сокровища народного творчества. Большой вклад в собирание и издание сокровищ народного творчества внесли В.И Даль и А.Н. Афанасьев. «Толковый словарь живого великорусского языка» и «Пословицы русского народа» В.И. Даля сохранили на века богатства языка, пословичную мудрость народа. Также впервые были собраны и изданы в 19 веке образцы детского народного творчества, загадки, исторические песни, причитание и другие жанры фольклора. Этот век по праву называют золотым, имея в виду высочайшие достижения литературы. Он был золотым и для собирания, изучения, издания русского фольклора. Именно в это столетие фольклор стал обретать новую жизнь в литературе – в сказках А.С. Пушкина, «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя, «Былях и небылицах казака Луганского» В.И. Даля, «Аленьком цветочке» С.Т. Аксакова, «Коньке-горбунке» П.П. Ершова.
Фольклор закладывал основы не только эстетического, но и нравственного воспитания. Почти все детские сказки основаны на нравоучении. Сказочный мотив начинается с первых незамысловатых сюжетов о животных, он есть и в бытовых, и в сатирических, и в волшебных, и в богатырских сказках. При этом воспитательное значение сказок неотделимо от познавательного. Сказки – художественный способ познания окружающего мира. Не случайно их называют народной педагогической энциклопедией. Но эта энциклопедия художественная, воплощенная в образах и сюжетах. Любое нравоучение достигается здесь ненавязчиво, как бы само по себе. Такая скрытая назидательность заключена почти во всех детских сказках, смысл которых предельно прост: нельзя без спроса выходить на улицу, нельзя пить из лужицы, нельзя быть жадным.
Еще в середине 19 века известный собиратель народных сказок, демократ И.А. Худяков должен был отметить, что сказочники «вполне верят тому, что рассказывают». «Вера в языческое чудесное, - писал И.А. Худяков, - еще в высшей степени распространена в народе…» «В Жолчине одна баба, - рассказывал собиратель, - на могиле только что похороненного родственника кричала, что он летал к ней змеем. Это было летом нынешнего года». Наряду с этой нетронутой верой в чудеса сказочники умели рассказать старую волшебную сказку с нарочитой волшебной интонацией. О том, что волшебные чудеса часто осознавались как выдумка, говорит и та ироническая концовка, которой сказочники стали кончать свои басни: «Я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало». В записях более позднего времени встречаются и прямые, не оставляющие никаких сомнений в их значении концовки: Вот и сказка вся, жаль, что больше врать нельзя».
О том, что сказка придумывалась, говорят и любопытные сверхчудесные зачины такого типа: «Начинается сказка от сивки от бурки, от вещей каурки. На море, на океане, на острове на Буяне стоит Бык печеный, возле него лук толченый, и шли три молодца, зашли да позавтракали, а дольше идут похваляются, сами собой забавляются6 были –то мы, братцы, у такого-то места, наедались пуще, чем деревенская баба теста. Это присказка, сказка будет впереди». Такие зачины и концовки могли появиться только в те времена, когда сказочные чудеса уже не воспринимались как боль.
Осознание сказочного вымысла как особой поэтической условности определенно отразилось на сказках: «Не любо – не слушай, а врать не мешай». Каких только чудес нет в сказках?! Веселой выдумкой сказочник потешал слушателей. Но в сказочные чудеса то верили, то не верили. Н. А. Добролюбов уже в цитированной рецензии на сборник сказок А.Н. Афанасьева писал по этому поводу: «Здесь верят в одно и не верят в другое; тут рассуждают больше, там- меньше; в одном месте верование тусклее и холоднее, чем в другом; для одних уже превращается в забаву то, что для других служит предметом серьезного любопытства и даже уважения и страха. Собрать и указать подобные оттенки было бы необходимо для того, чтобы по преданиям народным могла обрисоваться перед нами живая физиономия народа, сохранившего эти предания». Итак, сказочная фантастика с ее новыми чертами развивалась не только в привычных фольклорных условиях, но и в иных формах художественного творчества. Дело в том, что фольклорная сказка, жившая в устной форме среди народа, нашла дорогу в литературу.
Мир русской народной сказки, мир чудесных предметов и происшествий – это своеобразный мир. Недаром во вступлении к поэме «Руслан и Людмила», о котором много лет спустя А.М. Горький сказал, что здесь сказки «бабушки и няньки были чудесным образом сжаты в одну», А.С. Пушкин передал ощущение русского сказочного эпоса, обратившись к чудесам русской сказки. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», - сказал о них поэт. Складывавшаяся веками в тесной связи с историей народа, его бытом и всей его жизнью сказочная фантастика не может не быть самобытной у каждого народа. Самобытность сказочного вымысла объясняется качествами народа, обстоятельствами происхождения и той ролью, какую играет фантастика в народной жизни. Всем известная сказка о Золушке, особенно прославившаяся в обработке Шарля Перро, попав в Россию, подверглась самой серьезной обработке. Из сказки исчезла добрая волшебница-старуха, чудесной палочкой обратившая тыкву в позолоченную карету, а грязное платье Золушки – в роскошный наряд. В русских сказках чудеса преображения творят в одном случае голубка, в другом – рыбка, которую Золушка отпустила на волю.
Сказка служила русскому, советскому народу и продолжает служить. Даже в годы самых тяжелых испытаний войны, в это суровое время наш народ не мог жить без выдумки, без сказки. Об этих годах П.П. Бажов как-то сказал: «В начале войны было сомнение, следует ли в такое время заниматься сказкой. Но с фронта ответили и в тылу поддержали: старая сказка нужна. В ней много той дорогой были, которая полезна сейчас и пригодится потом. Недаром говорится: молодая лошадка по торной дороге легко с возом идет и о том не думает, как тяжело пришлось тем коням, которые первыми по этим местам проходили. То и в людской жизни: что ныне всякому ведомо, то большим потом и трудом прадедам доставалось, да и выдумки требовало, да еще такой, что и теперь дивиться приходится».
Русская литература богата и разнообразна. Актуальность в литературе есть следствие глубокой внутренней связи писателя и народа, писателя и современности, и все жанры русской литературы в этом отношении хороши. Опыт русской классической литературы учит, что обращение к сказочному вымыслу не мешало широкому изображению жизни, а помогало этому. А.С. Пушкин в своей повести «Капитанская дочка» в главе «Мятежная слобода» заставил Емельяна Пугачева рассказать Гриневу старую калмыцкую сказку об Орле и Вороне. Сказка делает еще понятным облик мятежного Пугачева. Вместе с тем она – средство поэтизации народного вождя и особый прием, средство оценки Пугачева с точки зрения народа. Н.А. Некрасов для своей поэмы «Кому на Руси жить хорошо» взял ряд сказочных положений и композиций, и эта сказочность нисколько не уменьшила реалистической силы поэмы. В сказочном Данко А.М. Горьким сделано широкое и верное обобщение жизненных фактов, говорящих о нарастании восстания. Создав сказку, писатель также не ушел в сторону от реализма. «Писатель, - говорил Борис Полевой на Втором Всесоюзном съезде советских писателей, - должен помнить, что сказка всегда, во все времена давала образное выражение лучшим духовным качествам народа, воздавала славу народной мудрости и несла в поэтических образах мечты и мысли передовых людей».
Вся история литературы, творческие поиски Пушкина, Горького и многих других русских классиков, искания ряда замечательных писателей своего времени – все свидетельствует о том, что обращение к жанру сказки вызывается стремлением найти такую поэтическую форму, такой жанр, в котором писатель мог открыто, прямо писать от имени народа, чувствуя себя неотделимой его частицей, говорить его устами, его речью, его слогом и складом.
Список литературы:
- Аникин В.П. Русская народная сказка, М., 1959
- Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. М., 1994
- Бажов П.П. Дневниковые записи. Собрание сочинений в трех томах, т.3, стр. 312
- Богатырев П. Г., Гусев В. Е. и др. Русское народное творчество. М., 2000
- Газета «Комсомольская правда» от 3 февраля 1952г., стр. 2-3
- Горький А.М. Литературно-критические статьи, М., 1937, стр.32
- Гусев В.Е. Эстетика фольклора. Л., 1999
- Добролюбов Н.А. Полное собрание сочинений в шести томах, ГИХЛ, т.1, стр.434
- Фольклор народов России, М., 2002
- Худяков И.А. Великорусские сказки, вып.1, М.,1860, стр.148
|
